|
Все статьи
ЛЮБОВЬ ЗЛА
<<---
--->>
КАК ВЕСТИ СЕБЯ с ПОКЛОННИКОМ
Что
же любит в мужчине женщина? Женщина любит в мужчине своё ощущение. Когда она ждет от
мужчины проявлений мужественности, ею руководит желание ощутить себя
«настоящей женщиной». Когда женщина, потерявшая сон, пребывающая в
состоянии любовного помрачения своего сознания, восклицает: «Я люблю
тебя!» — то заявляет тем самым о своём ощущении, о том, как она себя
ощущает. По большому счету, эта фраза звучала бы в ее устах более
органично, скажи она: «Я ощущаю свою любовь!» или лучше проще — «Я
влюблена!»
Мужчины бесконечно жалуются на то, что хоть
женщина и уверяет в своей любви, но им кажется, что любви в ней нет, что
это какое-то искусственное, вымученное переживание, что оно
«неестественно». И подобная мужская реакция вполне объяснима, причем
объяснений — как минимум два. Во-первых, мужчина и женщина если и любят,
то по-разному, потому что сами они разные. Так что женщина, оценивающая
любовь мужчины, как правило, приходит к выводу, что «это никакая не
любовь», а мужчина, оценивающий любовь женщины, считает, что встретился
только «с подобием любви». Во-вторых, поскольку женщина любит в мужчине
своё ощущение, а не самого мужчину, то сам мужчина в этот момент не
ощущает себя любимым, а потому и не считает эту женщину в себя
влюбленной.
Ощущение любви — это специфическое, чисто женское
переживание.
Женщина мечтает о том, что будет ощущать любовь: свою ли («я
влюблена!»), к себе ли («я ощущаю себя любимой!») — это уже не имеет для
нее принципиального значения. Женщина вообще живет ощущением — какое
ощущение произвел на нее тот или иной человек, какие ощущения она
испытала от того или иного события. Она любит ощущение звука, ощущение
вкуса, ощущение запаха, ощущение прикосновения, она переживает ощущение
как нечто совершенно особенное. А потому и любовь у нее — это прежде
всего ощущение.
Впрочем, ни мужское наслаждение «влюбленного
мужчины», ни женское ощущение «влюбленной женщины» не представляются нам
на обозрение. И это наслаждение, и это ощущение находятся внутри
переживающих существ. На авансцену выкатывается уже вторичный продукт —
чувство. Чувство мужчины — это
наслаждение, облеченное в романтические одежды
(сознание влюбленного мужчины противится мысли, что ему хочется лишь
насладиться женщиной, а потому-то и нужно «припустить романтики»). Чувство женщины — это ощущение,
разодетое в маскарадный костюм самопожертвования
(самопожертвование женщине приятно, оно побуждает ее отдаться мужчине,
даже в том случае, если он и не собирается ее брать.
Если бы мы признались друг другу: мужчина бы
сказал «я хочу наслаждаться своим наслаждением», женщина бы сказала «я
хочу отдаться своим ощущениям», то решить «проблему любви» было бы
просто. Мужчина, согласный на такую любовь, сказал бы: «отдавайся!», а
несогласный: «дудки!» — и всё было бы ясно, как день. Женщина, согласная
на такую любовь, сказала бы: «наслаждайся!», а несогласная: «свободен!»
— и снова воцарилось бы полное взаимопонимание. Но в том-то вся и
проблема, что эти «ясные вещи» никогда не бывают ясными, в них столько
всего наворочено, из них настолько искусно сделано чувство, что всякий,
включая и самого черта, ногу сломит, а то и две.
Вообще нам нужно понять, что такое любовь. Если
любовь — это чувство (переживание наслаждения, ощущение), то она
принадлежит тому, кто это чувство испытывает. Тот, к кому это чувство
испытывают, получает своего рода «объедки с царского стола», то есть
«внешние» последствия этого «внутреннего» чувства. Внешние последствия
(или проявления) любви другого человека к тебе могут быть весьма и
весьма приятными. Но всё же это не то, что испытывает влюбленный,
который на самом деле находится в значительно более выгодном положении,
нежели объект любви (то есть тот, кого любят). Мы должны понять, что
любовь — это до мозга костей эгоистичное чувство.
Я люблю — значит, я испытываю немыслимое
наслаждение, я переживаю некое фантастическое ощущение. Я в этом случае
«снимаю пенки», причем, даже если эта любовь — неразделённая. Если же
она еще и взаимная, то количество «снимаемых мною пенок» стократ
увеличивается, однако это мои дивиденды с моей любви. То, что находится
«по ту сторону» — чувства и переживания любимого мною человека — это его
дело, его состояние, его крест или его манна небесная. Это всё его, и он
за всё, с ним происходящее, сам и ответственен — если любит в ответ, то
«снимает пенки», причем очень и очень «пенистые». Если не любит, то
ничего не снимает, а может быть, и снимает что-то с проявлений моей
любви или же вовсе находится в тотальном убытке, вынужденный терпеть
абсолютно безразличные ему мои страсти.
Но любовь может
быть не чувством, а отношением. И
данное различие, несмотря на внешнюю его незатейливость, необычайно
существенно! Отношение — это то, что возникает между двумя, эта
любовь-отношение лишена той крамольной эгоистичности, о которой только
что шла речь. Здесь важно не то, что я переживаю, а то, какие
переживания я даю возможность испытывать любимому мною человеку. В
этой любви важно не то, что «я люблю», а то, что человек, которого я
люблю, чувствует себя любимым. Если же начинать строить «храм любви»
на таком основании, то впоследствии и влюбленный мужчина сможет
переживать свои наслаждения в любых объёмах, и женщина будет иметь
возможность предаваться своим ощущениям «высшей категории». Каждый из
нас нуждается в том, чтобы его любили, это то, что нас всех поистине
объединяет. Но как мало мы делаем для этого, как мало мы заботимся о
том, чтобы любимый нами человек чувствовал себя любимым! Мы предаёмся
своим переживаниям, и за ними наш объект любви теряется, ему становится
дискомфортно, и он отдаляется. Потому нашим чувствам в такой ситуации
суждено стать нашими же мучителями. Любовь-чувство живет лишь в разлуке.
Если два человека, любящие свои чувства, а не друг друга, объединятся
под сенью общего союза, то всё кончится печально. Любовь-чувство
возможна лишь на расстоянии, и только любовь-отношение может быть долгой
и приносящей обоим возлюбленным то, о чем они так мечтают.
|
