|
Все статьи
СКУЛЬПТУРА КВАТРОЧЕНТО <<--- --->>
ИСКУССТВО УМБРИИ
|
Ведущая роль в
живописи флорентийского Кватроченто выпала на долю художника Томмазо
ди Джованни ди Симоне Кассаи Гвиди, известного под именем Мазаччо
(1401—1428). Можно сказать, что Мазаччо решил те насущнейшие
проблемы живописного искусства, которые поставил за столетие до
этого Джотто. Уже в двух главных сценах росписи в капелле Бранкаччи
флорентийской церкви Санта Мария дель Кармине — «Подать» («Il
tribute»)
и «Изгнание Адама и Евы из рая» — Мазаччо показал себя художником,
для которого было ясно, как помещать фигуры в пространстве, как
связывать их между собой и с пейзажем, каковы законы анатомии
человеческого тела. Сцены Мазаччо полны драматизма, жизненной
правды: в «Изгнании из рая» Адам от стыда закрыл лицо руками. Ева
рыдает, запрокинув в отчаянии голову. В сцене «Подать» объединены
сразу три сюжета: Христос с учениками у ворот города, остановленный
сборщиком податей, — это центральная композиция; Петр, по велению
Христа вылавливающий рыбу, чтобы достать из нее необходимую для
уплаты монету (дидрахму, или статир, отсюда и другое название фрески
— «Чудо со статиром»), — композиция слева; сцена выплаты подати
сборщику — справа.
Сам принцип
соединения на одной плоскости трех сцен еще архаичен, но то, как эти
сцены написаны — с учетом линейной и воздушной перспективы, —
явилось подлинным откровением и для современников Мазаччо, и для
всех последующих мастеров. Мазаччо первый решил главные проблемы
Кватроченто — линейной и воздушной перспективы. Вдаль уходят холмы и
деревья, образующие естественную среду, в которой пребывают герои и
с которой органично связаны фигуры. Естественно располагается в
пейзаже центральная группа — Иисус и его ученики. Между фигурами
создается как бы воздушная среда. Мазаччо не побоялся сообщить
портретные черты группе учеников Христа в центре: в правой крайней
фигуре современники видели самого Мазаччо, в лице слева от Христа
усматривали сходство с Донателло. Естественным было и освещение: оно
соответствовало реальному свету, падающему с правой стороны капеллы.
Фрески Мазаччо с момента их появления способствовали тому, что
церковь Санта Мария дель Кармине превратилась в своеобразную
академию, где учились поколения художников, вплоть до Микеланджело,
испытавшего несомненное влияние Мазаччо. Умение Мазаччо связывать в
единое действие фигуры и пейзаж, драматически и вместе с тем вполне
естественно передавать жизнь природы и людей — в этом огромная
заслуга живописца, определившая его место в искусстве. И это тем
более удивительно, что Мазаччо прожил на свете немногим более
четверти века.
Целый ряд
художников вслед за Мазаччо разрабатывали проблемы перспективы,
движения и анатомии человеческого тела, поэтому они получили в науке
название перспективистов и аналитиков. Это такие живописцы, как
Паоло Учелло, Андреа Кастаньо, умбрийский живописец Доменико
Венециано. Существовало среди флорентийских художников и более
архаическое направление, выражающее консервативные вкусы. Некоторые
из этих художников были монахами, поэтому в истории искусства они
получили название монастырских. Одним из самых известных среди них
был фра (т. е. брат — обращение монаха к монаху) Джованни Беато
Анжелико да Фьезоле (1387—1455). И хотя он был монахом мрачного
доминиканского ордена, в его искусстве нет ничего сурового,
аскетического. Образы его мадонн, написанных по средневековым
традициям часто на золотом фоне, полны лиризма, покоя и
созерцательности, а пейзажные фоны пронизаны просветленным чувством
жизнерадостности, характерным для Возрождения. Это чувство еще более
усилено в творчестве ученика Беато Анжелико Беноццо Гоццоли
(1420—1498), например в его знаменитой фреске палаццо Медичи (Риккарди)
«Шествие волхвов», в композицию которой он ввел изображение семьи
правителя Флоренции Козимо Медичи.
Особой изысканности флорентийское искусство достигает в конце века,
в правление внука Козимо — Лоренцо Медичи, прозванного Великолепным
(1449—1492). Типичнейшим художником конца флорентийского
Кватроченто, выразителем эстетических идеалов двора Лоренцо Медичи
был Сандро Боттичелли (Алессандро ди Мариано Филипепи, 1445— 1510),
ученик Филиппе Липпи. Галерея Уффици хранит две его знаменитые
картины: «Рождение Венеры» (ок. 1483—1484) и «Весна» («Primavera»;
ок. 1477—1478). В первой Боттичелли изображает, как прекрасная
богиня, рожденная из пены морской, под дуновением ветров в раковине
скользит по поверхности моря к берегу. Уже здесь сказались все
основные черты письма Боттичелли: его декоративность, нарядность,
лирический и романтический характер образов, его удивительная
способность создавать фантастический пейзаж, пастозно, почти
рельефно накладывая краски, свойственные ему «готицизмы» (удлиненные
невесомые фигуры, как будто не касающиеся земли).
Боттичелли создает
вполне определенный тип лиц, особенно женских: удлиненный овал,
пухлые губы, кажущиеся заплаканными глаза. Этот же тип мы встречаем
и в «Весне», тема которой навеяна одним из стихотворений Полициано.
Боттичелли не любит конкретного, разъясненного сюжета. В картине
соединены в единую композицию фигуры Весны, Мадонны, Меркурия, трех
граций, нимфы, зефира и др., представленные среди фантастической
природы, образ которой умел так по-своему, как некий заколдованный
сад, передавать Боттичелли. Но лицо Весны, разбрасывающей из подола
цветы, отрешенно застыло, оно почти трагично, что совсем не
ассоциируется с радостью, которую она несет. Этими же чертами
наделены его образы Мадонн; еще более трагично и нервно
охарактеризованы его «Саломея», «Изгнанная» и т. д.
В 80-х годах
вместе с Гирландайо и Перуджино Боттичелли расписывает стены
Сикстинской капеллы, и таким образом его фрескам суждено было в
веках соперничать с исполненными через полстолетия росписями
Микеланджело. Последние работы Боттичелли, в основном «Оплакивания»,
навеяны образом и трагической судьбой Савонаролы, под влиянием
которого художник оказался в 80—90-е годы. Страстные проповеди
доминиканского монаха, направленные не только против тирана Медичи,
развращенности папства и упадка религии, но и против всей культуры
Ренессанса, привели на фанатичные костры Савонаролы, где сжигали
бессмертные творения ренессансной культуры, и произведения
Боттичелли. Последние десять лет он ничего не писал, после казни
Савонаролы пребывая в трагической меланхолии.
|
|
|
