Пифагор к моменту войны Кротона
с Сибарисом был глубоким стариком, и в какой мере он лично участвовал в
политической борьбе того времени, сказать трудно. Но фактом является
углубление кризиса в отношениях между пифагорейцами и гражданами Кротона.
Внешне братство Пифагора выглядело вполне демократичным: экономической ее
основой являлась общая собственность, возникшая из «паев» ее членов; общее
поклонение живому богу Пифагору предусматривало равенство «братьев» между
собой. На деле же было иначе: сообщество пифагорейцев превратилось в клуб
аристократов — избранных, наделенных высшей истиной и потому считавших себя
вправе навязывать народу свою волю. Более того, большинство учеников, по
всей видимости, в прямом смысле слова относились к числу местной знати, и
это соответствовало приверженности самого Пифагора к «старине» — древности
происхождения. В результате у жителей полиса сложилось мнение, что
«пифагорейцы занимаются только своими внутренними делами, не обращают
внимания на горожан и никогда не протягивают им руки».
Это неизбежно вызывало усиление демократического движения в городе —
особенно после того, как пифагорейцы самовольно присвоили захваченные у
Сибариса земли, а не разделили их — согласно обычаю — по жребию. Его
лидерами стали Нинон и Килон, потребовавшие на народном собрании отрешения
от власти пифогорейца Демокеда, изменения порядка управления полисом и
передела земли. По данным Ямвлиха, Нинон для пущей убедительности прочел
приписываемое Пифагору «Священное слово», представив его философию как
заговор против народа: «Пифагорейцы якобы призывают добиваться тирании,
говоря, что лучше на один день стать быком, чем весь век быть коровой. Они
одобряют послушание закону у других, но требуют соблюдения только своих
постановлений».
Килон, обиженный тем, что
некогда Пифагор не принял его в свое братство, выражал интересы части
аристократов: родственники знатных пифагорейцев были недовольны тем, что те
передавали родовую собственность в руки Пифагора. Конфликт принял очень
острые формы, и развязка наступила, когда все пифагорейцы собрались в доме
Милона для обсуждения сложившейся обстановки. Их враги подожгли здание, и в
огне погиб весь цвет братства. Спаслись только два юноши — Архипп и Лисид,
сумевшие выбраться наружу. По данным римского историка Полибия, подобные
акции произошли во многих других областях Великой Греции. Это говорит, с
одной стороны, о том, насколько мощным было пифагорейское движение, а с
другой — какую ненависть
оно повсюду вызывало.
Где был в это время Пифагор —
точно неизвестно. Версий древние авторы высказали много. Они сводятся к трем
основным вариантам: либо он погиб в Кротоне во время или вскоре после
пожара, либо заранее уехал в Метапонт или в Тарент, где и провел остаток
своих дней. Сколько именно — тоже неизвестно. Называются цифры: Пифагор умер
в возрасте 85, 90 или даже 150 лет. Прокопий Кесарийский, христианский
историк VI века, датирует его смерть 497 годом до н. э., но никакого
обоснования этому не дает. Как бы то ни было, кротонский пожар знаменовал
упадок пифагорейства как политического движения. Архипп бежал в Тарент, а
затем в Регий, город на самом юге Италии, а Лисид отправился в Ахайю, а
затем в Фивы.
После смерти Пифагора его оставшиеся ученики и последователи занялись
научной и философской деятельностью, но, следуя заветам учителя, тщательно
соблюдали конспирацию и долгое время не обнародовали ни сочинения Пифагора
(если таковые вообще имелись!), ни труды его учеников. Самыми известными
пифагорейцами были Гиппас, Архит, Филолай и Алкмеон.
