Спустя 5 месяцев после взятия
Азова, в декабре 1696 года, Петр снарядил «Великое посольство» в Европу.
Идею поездки двумя годами ранее ему подсказал один швейцарец. Ухватившись за
нее, молодой царь решил отправиться в Европу, в глубине души лелея мысль
найти союзников в борьбе с Турцией. За границу в те времена на Руси ездить
было не принято. Упреждая протесты со стороны консерваторов, Петр в спешном
порядке собрал делегацию и тайно покинул страну.
В состав «Великого посольства» вошло 250 человек: 3 полномочных посла, 36
волонтеров, которые должны были собирать иноземные знания, 70 солдат. Сам
государь путешествовал под именем урядника Преображенского полка Петра
Михайлова. Царь преследовал две цели: учиться, сохраняя инкогнито, и при
необходимости «корректировать» политические переговоры. Перед отъездом Петру
донесли о заговоре. Стрельцы собирались объявить царя «нехристем», губящим
Россию, убить его и вернуть на престол Софью. Петр утопил очередной бунт в
крови: четверо главных заговорщиков были обезглавлены. Восстановив порядок в
столице, Петр 10 марта отправился в путешествие. О том, что русский царь
едет в Европу, к тому времени уже знали все зарубежные дипломаты.
«Великое посольство» посетило
Германию и через Голландию переправилось в Англию. Затем, снова минуя
Голландию, посетило Вену. В Голландии Петр нанял на русскую службу более 600
разных мастеров и специалистов (от вицеадмирала до корабельного повара),
истратив огромные деньги. Когда же делегация собралась в Венецию, из России
пришло срочное донесение об очередном стрелецком бунте. Царь провел за
границей более года. Он то постигал премудрости кораблестроения в костюме
голландского матроса, то завязывал дипломатические отношения с
потенциальными союзниками против Османской империи. К завершению посольства
Петр понял, что главным его противником в ближайшем будущем станут не турки,
а шведы. России предстояло прорываться к выходу в Балтийское море. Во время
путешествия Петр заключил с королем Польши Августом II договор о начале
войны со Швецией.
В Германии, на пути в Голландию,
Петра угостили роскошным ужином две принцессы: курфюрстина Ганноверская
София и ее дочь, курфюрстина Бранденбургская София Шарлотта. Настолько
радушно русского царя принимали в Европе далеко не везде. Особенно прохладно
его встретили шведы: из Риги даже никого не выслали поприветствовать царский
кортеж. Принцессы были поражены повадками русского царя. Государь огромной
страны ел руками, не знал салфеток и простодушно пачкал камзол. Тем не
менее, он показал себя очень умным и интересным собеседником, прекрасно
говорящим по-немецки. В конце приема устроили танцы. Петр со своими
соратниками впервые принял участие в этом светском развлечении, широко
распространенном в Европе. Когда кавалерам пришлось обнять дам за талию, они
были озадачены. В России того времени не было обычая носить корсеты из
китовых усов, и русские дипломаты решили, что у «всех немецких женщин уж
очень костлявые ребра».
25 августа 1698 года царь Петр вернулся в Москву. На следующий же день,
собрав придворную знать, он вдруг выхватил ножницы и принялся обрезать
бороды у бояр. Для царя, повидавшего европейскую жизнь, древний принцип
русского боярства — «стричь бороду грешно» — казался варварством. Бояре же
при этой «экзекуции» испытали страшный ужас. Вслед за бородами полетели и
головы. С сентября по январь следующего года было казнено более тысячи
мятежников. Их трупы висели под стенами Кремля несколько месяцев. Несмотря
на причастность Софьи к бунту стрельцов, ее вина была не доказана. Петр
заставил сестру постричься в монахини и заточил ее в Новодевичий монастырь.
Та же участь постигла и его супругу Евдокию. Заботу же о сыне Алексее царь
поручил своей старшей сестре Наталье.
Покончив с мятежниками, Петр повел борьбу со старорусским образом жизни,
постепенно приобщая дворянство к образованию и европейской светской
культуре. Он издал указ о том, что все, кроме священников и крестьян,
обязаны брить бороды. В декабре 1699 года в России было введено юлианское
летосчисление. «России нужны реформы!» — повторял царь.
